Бельгийские службы оказались совершенно не готовы к подобному происшествию Израильтянин, работник Ихуд Ха-Ацала (Объединения спасения), оказавшийся по воле случае в брюссельском аэропорту во время теракта, описал полную беспомощность всех бельгийских служб, от медицинских и до безопасности.
Он рассказал, что подъезды и дороги были забиты, кареты скорой помощи и полицейские автомобили с трудом пробивались к месту теракта. Распределение приоритетов раненых по степени их состояния не соблюдалось и было хаотичным. Никто не знал что делать, что раньше, что позже, что в первую очередь, а что терпит. Масса людей, бежавших с места происшествия, превратилась в паническую толпу, ещё больше затруднявшую работу служб, которые и так, в отсутствие инструкций, не знали, как действовать. Никто толпу не контролировал и не направлял. Хаос.
Не было возможности найти воду, сходить в туалет, зарядить телефоны. Сотовые сети рухнули моментально. Да, полиция, с горем пополам, эвакуировала людей с территории, рассадила по автобусам, но никаких распоряжений о том, куда этим автобусам двигаться дальше — не было. Часть из них осталась на месте, часть просто отъехала подальше, что ещё больше загружало подъездные пути.
Нет сомнений в том, что полное отсутствие опыта и организации стоили людям жизни. После серии терактов в Париже, французские власти вывели все необходимые инструкции и распоряжения. В Бельгии же ничего подобного сделано не было. Куда они смотрели и о чем думали — не ясно.

Аркадий Бабченко:
Страна-фейкКак журналист, я всегда выступаю за точность формулировок. Точное определение названий вещам ведет к точному пониманию происходящих процессов. С этой точки зрения никакого «суда» над Надеждой Савченко, конечно же, не существует.
Савченко - не обвиняемая.
Обвиняемый - это не просто слово. Это - правовой статус. Юридический термин.
Для того, чтобы человек мог стать обвиняемым, необходимы некоторые условия. Как максимум - наличие совокупности общественных институтов по управлению данной территорией, регулируемых общественным договором и подчиняющихся закону и Конституции. То есть того, что мы называем «правовым государством». Как минимум - наличие хотя бы реального, а не бредового уголовного дела. Потому что суд - понятие не психиатрическое, а правовое.
Какое отношение к праву имеет некое действо, на котором некие люди, узурпировавшие власть, говорят офицеру армии соседней страны, боровшемуся против захватывавших в его стране города террористических вооруженных отрядов, что он убил граждан другой, соседней страны, попавших в его страну непонятно как, а за это мы его похитили, незаконно вывезли и предъявляем теперь обвинения - я совершенно не понимаю.
Ближайшей, хотя и не полной, аналогией, был бы суд над офицером Красной армии в гестапо за его участие в партизанском отряде.Не полной, потому что даже в этом случае он был бы военнопленным.
Савченко же - даже не военнопленная. Официально это государство трусит даже назвать вещи своими именами. Трусит назвать войну, которую оно подготовило, развязало, и ведет - войной.
Так что Савченко - похищенная. Заложница.
Блог історика:
його талант - втікати з ГУЛАГуВ історії Радянського Союзу мільйони людей потрапляли до таборів. І лише небагатьом вдалося звідти утекти.
Одним з них був український політв’язень Антон Олійник. До того ж,
втекти від системи він зумів аж тричі.
Врешті це змусило Верховну раду СРСР ухвалити спеціальну постанову і, незважаючи на новий Кримінальний кодекс, який не передбачав смертної кари для політв’язнів, розстріляти непокірного українця. Це був випадок, який створив прецедент у радянській юриспруденції.
Йому влаштували декілька показових судів, на яких звинуватили не тільки у націоналізмі, але й в вбивствах та пограбуваннях. Радянські ЗМІ створили настільки переконливий образ небезпечного бандита-рецидивіста, що старожили поліських сіл бояться згадувати його донині.